- Буденновская порода, - разглагольствует вечером Анна Олеговна. - Это лошади с большой душой, выводимые как верный друг и боевой товарищ, лошадь для битвы и атаки, чтобы у коня глаз горел,
у всадника дёргался, враги пугались...
Это она ехидничает, да. Можно сказать, глумится.
А ведь ничто не предвещало. Хотя вон злые языки утверждали, что нынче у нас не просто так - а День конной авиации.
Впервые за долгое время вытащенный работать Нежечка вёл себя просто иже херувим.
Бежал, гнулся, управлялся практически силой мысли.
Я даже на нём покаталась учебкой без стремян - надо же нам как-то осваивать эту опцию, не прибегая к методу "через коленку" - Нежечка сказал "Оу!", подобрался и даже вполне сносно покатал, не вытряхивая из меня в процессе позвоночник.
А потом народ дружно собрался на фотосессию, в полях, в закате, в общем, чтоб красиво.
Женёчек уже, весь в распущенной подпруге, кушал травку, на вопрос о том, как он относится к фотосессии, однозначно заявил, что это дурацкая идея. Нет, если мне, конечно, надо.... если мне прям вот очень надо...
Учитывая, что я впервые с начала года вернулась в состояние здоровья, позволяющее нормально ездить верхом, мне было надо.
До места съёмки Величество плелось так вяленько и уныленько, что меня начала посещать мысль о том, то по возвращении нужно будет, пожалуй, вколоть в него рибоксина. Во избежание.
Но стоило сойти с асфальта в поле - сударь сказали "Гых!" и втопили неистово бодрой рысью.
Так, рибоксин отменяется, - подумала я. - Коню вполне хорошо.
Фотосессия, естественно, прошла по-дурацки.
Потому что дул холодные ветер, а толстые, наглые, залюбленные частные лошадки желали уже чего-то определённого - либо скакать, либо жрать траву - а не вот это вот всё: прошагайте туда, прорысите сюда, а теперь парами, а теперь развернитесь, а теперь рысью в произвольном порядке...
"Я же тебя предупреждал, что это идиотская идея!", - сообщил мне Величество и попытался прямо середь поля сесть на жопу.
Выровнялся по короткой команде из пяти букв, в расширенном виде означающей "все мгновенно перестали делать то, что они сейчас делают!" - а минут пять спустя снова то же самое повторил. На этот раз с- рыси. С хорошей такой, широконькой рыси. Получил хлыстом, поднялся, развернулся почти на 180 - и снова начал приседать, мотая башкой.
Картина маслом по сыру.
Анька орёт: "сядь назад, двинь его!".
В том, что выплюнула я, здесь можно написать только запятые.
Сударь Эжен, рожа наглая, откормленная и пролеченная, опять получивши хлыста, продолжает в полуприсяди пятиться назад, получает ещё раз, уже серьёзно... При этом очевидно, что он прекрасно чувствует весь мой уехавший к хренам баланс и ронять меня в его планы не входит... Это всегда очень интересные моменты - когда лошадь под тобой выделывается, и при этом бдит, чтоб ты не упал.
Так, рибоксин не просто отменяется, а заменятся витамином П, - подумала я. - Коню как-то чрезмерно хорошо.
Пентоксифиллин и п...ли. Хорошая терапия.
Народ душевно ржал потом: ты же хотела опытного коня, чтобы он тебя учил - вот он тебя и учит. Что нужно быть готовой к любой фигне в любой момент.
Анька сказала, что он меня проверял. На стрессовые ситуации.
В общем, не знаю, что там ему проверка показала - но всё закончилось так же внезапно, как началось, и дальше это опять был нормальный конь.
Но красив стал, зараза!
Бока круглые, шею наел, жопа на солнце золотом отливает. Глаз горит, да.
Зато Ронечка был прекрасен.
Ронечка полностью вошёл в роль инструкторского коня, они с Анькой отлично ладят.
Она даёт ему то, чего не хватает мне как всаднику - уверенность.
Начали лечить Пана Плюшевского.
Пан Плюшевский капризничает, на шприцы косит ореховым глазом, кашку со льном желает кушать исключительно с рук, из тазика на полу не кушает. И, да, в лобик в процессе поцелуйте коня.
Сожрал кашу, сожрал морковь, состроил мне козью морду - ты хто такой, давай-до-свиданья!
Ничего, он у нас ещё будет толстым и красивым парнишей.
У него нет выбора.